подай вниз". А что за "солнышко" на боку котла — ума не приложу… Ну ладно: вот еще снимок, — на стол полетело фото где мрачного вида люди в балахонах держали свечи стоя на подвесных мостках. — Это обходчики. Видите — у них свечи в руках? Они проверяют анкерные крепления на мостках и если все в порядке, ставят свечной копотью отметку на специальной пластинке… Вот только не понимаю, почему на снимке такая темень… Ну да ладно… Вот этот, пожалуй, самый интересный, — на стол легла последняя фотография, на которой темные фигуры извивались у жаровни. — Это празднование Дня Победы в этом году. У нас по праздниками, обычно, большие гуляния в Общем Зале: жарим мясо на решетках, приглашаем оркестр, начальство выкатывает пару бочек спирта… Да… Так вот, здесь запечатлен момент, когда какой-то болван сдуру плеснул на мангал керосином — чтоб разгоралось лучше. Снимок, как видите, некачественный: лиц совсем не видно. Похоже, у фотографа не было времени подготовиться и он просто навел объектив и щелкнул.

— А вот эта штука над огнем?

— Да, очень странно, согласен. Сложная эфирная структура, прямо как в учебнике. Но это единственное, что меня впечатлило из ваших "доказательств" существования гипотетической "секты". Да еще, пожалуй, эта светящаяся штука на боку парового котла.

Фигаро думал. Он думал очень, очень напряженно.

— Вы хотите сказать, — медленно произнес он, — что этот вихрь и символ на стенке котла — подделка?

— Вовсе не обязательно. Вы сказали, что стырили снимки у Флаффа, так? Так вот: этот хлыщ ни черта не понимает в делах фабричного производства. Увидел что-то, что показалось ему странным, сфотографировал и придумал для себя страшную историю про "кровавую секту", а теперь его страхи передались вам… Нет, ну надо же — принять мостовых обходчиков за сектантов! А-ха-ха-ха, расскажу — не поверят!

— Но как же тогда быть с этими странными… мнэ-э-э… дополнениями на снимках?

— Если вы немного разбираетесь в фотографическом деле, — Форк снисходительно похлопал следователя по плечу, отчего тот едва не провалился под пол вместе с креслом — силушки в технологе было — куда там быку, — то, наверно, знаете, что иностранные фотокассеты у нас не продают. А наши алхимики в беспредельной своей ушлости пихают в кассеты вместо дорогих реактивов бесплатные заклятья…

— Да-да, мне рассказывали.

— Ну вот. А раз так, то кассета, фактически, становится зачарованным предметом, и, стало быть, чувствительной к… — Форк вопросительно посмотрел на следователя.

— К эфирным колебаниям. — выплюнул Фигаро. — Черт.

— Вот именно. Потому-то на наших дешевых кассетах часто получаются замечательные фотографии привидений играющих в нарды или чертей подсматривающих в бане за красотками неглиже. В бытность мою студентом фотомашины были огромной редкостью, а сейчас о фотографии пишут в "Линзе и Затворе". — Форк, хихикая, сел в кресло. — У нас тут такие запредельные напряжения в эфире что я удивляюсь, почему на снимках нет хоровода цеховых или Эфирного Дракона с сигарой и в цилиндре.

— Да-а-а… — Следователь устало помассировал виски. — Признаться, в таких вещах я не эксперт… Вот что значит отстать от ритма жизни. Пора на переквалификацию… Но, все же, я рад.

— Что это не секта?

— Конечно. Ненавижу иметь с ними дело. Да и наняли меня не за этим; еще не хватало вылавливать каких-то колдунов-многостаночников, тьфу-тьфу… Хотя я, в любом случае, снова в тупике: все еще непонятно, кто же крадет ваши драгоценные разработки.

— Наплюйте. — посоветовал технолог, прихлебывая чай. — Просто наплюйте. "Крыса", так или иначе, себя проявит, тем более сейчас, когда на фабрику привезли эти новые чертежи.

— Или заляжет на дно.

— Или так. — согласился Форк. — Если, конечно, не поджечь амбар.

— Что вы имеете в виду? — в голосе Фигаро явственно чувствовалось напряжение.

— А вот послушайте: предположим, шпион узнает…

…Они говорили еще около получаса. Когда Форк, наконец, ушел, он получил от следователя приглашение на работу в ДДД, рекомендательное письмо и заверения в вечной дружбе. Технолог краснел и смущенно благодарил.

Проводив Форка, Фигаро кликнул приставленного к нему младшего администратора и приказал в ближайший час не входить к нему в кабинет ни под каким предлогом и не пускать никого, вплоть до самого Форинта. Администратор коротко кивнул, сунул два пальца в рот и совершенно по-разбойничьи свистнул. В коридор немедленно вошли двое дюжих молодцев в мышиного цвета шинелях, шапках-ушанках и огромных кирзовых сапогах, источающих ароматы навоза и дегтя. За спинами молодцев покачивались старенькие "трехлинейки" с примкнутыми штыками.

— В этот кабинет никого не впускать до особого распоряжения господина Фигаро. Даже руководство. Поняли?

— Бут-сделано! — рявкнули серые шинели и взяли под козырек.

…Когда Фигаро, наконец, остался один, он, первым делом, запер дверь кабинета на ключ и на цепочку, плотно занавесил окна и выключил электрический свет, оставив зажженной только керосиновую лампу, найденную им в шкафу. Немного подумал и подпер дверь еще и стулом — на всякий случай.

Он поставил на стол саквояж, открыл его и достал из кисло пахнущих старой кожей недр жестяную коробку из-под сигар, объемистый бумажный сверток перетянутый бечевой и свечу, которую сразу зажег и поставил на пол в центре комнаты, предварительно накапав на паркет горячего воска. Открыл коробку и достал из нее длинный белый цилиндрик — мел. Самый лучший в мире мел, добытый в карьерах на Лысой горе близ Последнего Полустанка, где сама земля дышала природным колдовством, столь древним, что доисторические ящеры, чьи скелеты иногда находят археологи на Дальней Хляби, по сравнению с такой древностью были просто бабочками-однодневками. Следователь взял мел двумя пальцами и аккуратно начертил вокруг зажженной свечи круг.

Затем последовала очередь свертка: Фигаро разрезал бечевку ножом для писем, развернул грубую серую бумагу и извлек на свет божий две маленькие керамические чашки. В одной из чашек лежало немного пшеничной каши, а в другой — кусочки вареного мяса. Все это следователь поставил на пол рядом со свечей.

Все было готово. Фигаро плюнул на пол, растер плевок левой ногой, повернулся лицом на запад и скороговоркой продекламировал:

— Чай заварен, стол накрыт, суп наваристый кипит, будем, дедко, есть да пить, выходи поговорить!

Пламя свечи задрожало, ярко вспыхнуло, а затем стало совсем маленьким. По комнате пронесся порыв холодного ветра, в котором явственно чувствовались запахи кухни и, почему-то, машинного масла. Что-то заскреблось в углу… и все.

Следователь